Травкин Иван Васильевич

(1908–1985)

Герой Советского Союза (1945), капитан 1 ранга, подводник.

Окончил 10 классов. Работал монтером.

В ВМФ с 1930 г. В том же году вступил в ВКП(б). В 1936 г. окончил Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе.

В боях Великой Отечественной войны с июня 1941 г. В годы войны командовал подводной лодкой Щ-303, затем К-52 и К-53 бригады подводных лодок Балтийского флота. Действуя на коммуникациях противника в Балтийском море, И.В. Травкин потопил 13 кораблей противника. В марте 1943 г. подводная лодка Щ-303 была преобразована в гвардейскую. Звание Герой Советского Союза гвардии капитану 3 ранга И.В. Травкину присвоено 20 апреля 1945 г., а подводная лодка К-52 награждена орденом Красного Знамени.

В 1951 г. И.В. Травкин окончил Академические курсы офицерского состава при Военно-морской академии.

С 1956 г. капитан 1 ранга И.В. Травкин в запасе. Жил в Москве.

Награжден тремя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Ушакова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями.

Боевой путь Советского Военно-Морского Флота. 4-е изд., испр. и доп. М., 1988, с. 272, 278, 308.
Варганов Ю.В. и др. Военно-морская академия на службе Отечеству. Можайск, 2001, с. 110.
Военно-морская академия. 2-е изд., испр. и доп. Л., 1991, с. 315.
Военные моряки – герои подводных глубин (1938–2005) / Т.В. Полухина, И.А. Белова, С.В. Власюк и др. М.-Кронштадт: Кучково поле, Морская газета, 2006, с. 305–308.
Герои войны. Таллин, 1984, с. 350–352.
Герои огненных лет. Кн. 4. М., 1980, с. 483–490.
Герои седой Балтики. Л., 1965, с. 61–72.
Герои Советского Союза. Т. 2. М., 1988, с. 598.
Герои Советского Союза Военно-Морского Флота. 1937–1945. М., 1977, с. 471.
Грищинский К.К. Герои рядом с нами. Л., 1982, с. 29–40.
Дриго С.В. За подвигом – подвиг. 2-е изд., доп. Калининград, 1984, с. 348–349.
Морской сборник. 2006. № 1, с. 83–84.
Словарь биографический морской. СПб., 2000, с. 385.

Травкин Иван Васильевич - командир подводной лодки (ПЛ) "К-52" бригады подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота, капитан 3-го ранга.
Родился 17 (30) августа 1908 года в городе Наро-Фоминске ныне Московской области в семье рабочего. Русский. Окончил 10 классов. Работал монтёром на текстильной фабрике родного города.
В Красной Армии с 1930 года, в Военно-Морском Флоте СССР с 1931 года. Член ВКП(б)/КПСС с 1930 года. В 1936 году окончил Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе. С июня 1936 года служил на Краснознамённом Балтийском флоте - командир группы рулевых, затем командир БЧ-1 (штурманская боевая часть) подводной лодки "Щ-303" ("Ёрш"), с апреля 1938 года - флагманский штурман дивизиона подводных лодок. В марте-июле 1939 года учился в Учебном отряде подводного плавания имени С.М. Кирова. После его окончания, с июля 1939 года - помощник командира подводной лодки "Б-2", с февраля 1940 года - командир своей первой подводной лодки "Щ-303".
В боях Великой Отечественной войны с июня 1941 года. В первый год войны лодка производила капитальный ремонт и в море не выходила. Затем на этой лодке выполнил 3 боевых похода. В первом походе, в июле 1942 года, командир доложил о потоплении двух транспортов противника, во втором - о потоплении сразу 3-х транспортов и одного корабля охранения. Достоверно подтверждается только повреждение немецкого транспорта с войсками 20 июля 1942 года. В третьем походе, в мае 1943 года, из-за сильного преследования противником и полученных повреждений, атаковать противника не удалось, корабль с большим трудом вернулся на базу. Подводная лодка "Щ-303" под его командованием 1 марта 1943 года получила гвардейский военно-морской флаг. С февраля 1944 года исполнял обязанности командира подводной лодки "К-53" (выходов в море не совершал), а с марта 1944 года до конца войны - командир подводной лодки "К-52". На ней выполнил 3 боевых похода в ноябре 1944, феврале-марте и в апреле 1945 года. Доложил о потоплении 7 транспортом и 1 сторожевого корабля, ни одна победа противником не подтверждается.Всего за годы войны две подводные лодки под командованием И.В. Травкина выполнили 6 боевых походов (166 суток в море), произвели 20 торпедных атак (выпущено 50 торпед). По докладам И.В. Травкина уничтожены 2 боевых корабля и 12 транспортов противника. Фактически единственной подтвержденной победой является повреждение им немецкого транспорта в 1942 году.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля 1945 года капитану 3-го ранга Травкину Ивану Васильевичу за умелое командование подводной лодкой и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".После войны продолжал службу в ВМФ СССР. С октября 1946 года - начальник штаба учебного дивизиона подводных лодок Балтийского флота. С апреля 1948 года - начальник штаба, а с июля 1949 - командир дивизиона подводных лодок 1-й Краснознамённой бригады подводных лодок Балтийского флота (Лиепая). В декабре 1949 года направлен на учёбу.В 1951 году окончил Академические курсы офицерского состава при Военно-морской академии имени К.Е. Ворошилова. С января 1950 года - старший преподаватель Высших специальных офицерских классов ВМФ СССР. С октября 1952 года - советник начальника офицерских классов Учебного отряда подводного плавания Военно-морского отдела союзной контрольной комиссии в Германии. С сентября 1953 года - преподаватель Военно-юридической академии. С декабря 1956 года капитан 1-го ранга Травкин И.В. - в запасе.
Жил в городе-герое Москве. Работал в главной редакции "Морского атласа", а затем - в Министерстве морского флота СССР. Скончался 14 июня 1985 года. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище (участок 9-2). Капитан 1-го ранга (27.12.1950). Награждён тремя орденами Ленина (15.08.1942, 20.04.1945, ...), двумя орденами Красного Знамени (5.09.1943, ...), орденами Ушакова 2-й степени (26.05.1945), Отечественной войны 1-й степени (11.03.1985), Красной Звезды, медалями "За боевые заслуги" (1944), "За оборону Ленинграда" (1943), другими медалями, иностранной наградой - крестом "Военно-морской крест" (США, 1942).
Его имя увековечено на мемориальной доске с именами Героев Советского Союза бригады подводных лодок Балтийского флота, установленной на Аллее Славы в городе Кронштадт.

Сочинения:
В водах седой Балтики. М., 1959;
Всем смертям назло. 2-е изд. М., 1976;
Двойка - неплохая оценка.//Морской сборник. 1975. № 11, с. 88-90.

Спасибо, Илье Курганову, офицеру ВМФ, - за любезно предоставленное фото Героя!

Иван Васильевич появился на свет 30 августа 1908 г. в семье рабочего в подмосковном городке Наро-Фоминске. Отца его звали Василием Николаевичем, и было у него восемь детей. Работал он, как и все Травкины, на единственной в городе текстильной фабрике. В 1916 г. Василия Николаевича в числе многих других работников предприятия призвали на военную службу, и больше его Ваня не видел. При текстильной фабрике имелась единственная в городе школа начального обучения, в которую и был отправлен подросший Иван. Годы гражданской войны оказались для семьи Травкиных самыми трудными. Нечего было одеть, нечего было есть. Чтобы бы никто из детей не умер от голода, мать помимо основной работы ткачихой успевала стирать на людей и мыть полы. А Ваня с младшим братишкой ходил на вокзал выпрашивать у солдат с проезжавших эшелонов сухариков или хлеба. Он часто пропускал школьные занятия и, в конце концов, в третьем классе был оставлен на второй год. Пятилетнюю школу Травкин окончил в 1922, затем было училище и, наконец, работа монтером на фабрике. В 1930 он вступил в ВКП(б), и в это же году его призвали в РККА. В Наро-Фоминском военкомате юноша попросился на флот, однако в 1930 году «морской» разнарядки не оказалось, и Иван Васильевич оказался в армии во втором стрелковом полку Московской Пролетарской дивизии.

Служба в образцовой части была нелегкой - занятия по строевой подготовке сменялись уроками по технике стрельбы и политучебе. Несмотря на заполненные работой дни думы о море не уходили, и при каждом удобном случае Травкин просил командира роты посодействовать его переводу на флот. об отправлении на экзамены в Высшее военно-морское училище им. Фрунзе молодой человек получил летом 1931. Однако радоваться, как оказалось, было рано - знаний Ивана Васильевича явно не хватало для поступления в учебное заведение. Однако после разговора с начальником училища Травкин к удивлению многих был принят, но не на первый курс, а на подготовительный. За год ему было необходимо восполнить пробелы своего образования. И Иван Васильевич взялся за ум - над учебниками он сидел и по десять, и по двенадцать часов в сутки без выходных и праздников. За год намеченная цель была выполнена - Травкин догнал лучших курсантов.

Училище Иван Васильевич закончил в 1936. После успешной сдачи экзаменов он был назначен на Краснознаменный Балтийский флот штурманом одной из старейших на Балтике подлодок Щ-303. В апреле 1938 Травкина поставили флагманским штурманом всего дивизиона ПЛ. Кроме того он обучался в Учебном Отряде подводного плавания имени Кирова по окончании которого в 1939 стал помощником командира субмарины Б-2 типа «Барс». И наконец, в феврале 1940 его в звании старшего лейтенанта назначили командиром подлодки Щ-303.

Еще до начала войны подлодку Ивана Васильевича передали в учебный дивизион, однако в связи с началом боевых действий ее вновь вернули в строй. Требующая ремонта и модернизации субмарина находилась в Кронштадте, и Травкин со своей командой и рабочими морского завода трудился на ней с утра до ночи. В конце августа Балтфлот принял решение оставить базу в Таллине. Оттуда в Кронштадт было переброшено около сотни боевых кораблей, впоследствии активно включившихся в оборону Ленинграда. Не сумев уничтожить флот на переходе, враг решил это сделать в гавани. В середине сентября по размещенным в Кронштадте кораблям из области Петергофа ударила артиллерия. В следующие дни противник подключил к атаке огромное количество своих самолетов. В частности, 21 сентября в небе над Кронштадтом летало около 180 вражеских машин. Травкин, стоя на мостике лодки, руководил огнем корабельной сорокапятки, чей «голос» тонул в реве крупных орудий эсминцев и линкоров. Спустя два дня уже 270 самолетов атаковали морской завод и корабли. И снова стонала земля, и кипела вода. Множество судов получили повреждения, на заводе были разрушены два цеха, перестало существовать здание штаба МПВО и причальная стенка.

Командир «Щ-303» И.В. Травкин на палубе своего корабля

В начале октября Иван Васильевич получил приказ переместить Щ-303 в Ленинград. Сделать это было непросто - в ближайших пригородах были развернуты вражеские орудия, бившие по идущим по заливу кораблям. Проведя субмарину в ночное время, Травкин пришвартовал ее к бывшей царской яхте «Полярная звезда», стоявшей напротив Эрмитажа. Командир «Полярной звезды» разместил экипаж Щ-303 со всеми удобствами, кроме того плавбаза снабжала лодку электроэнергией и водой.

По прибытии в Ленинград к тревоге Ивана Васильевича за лодку прибавилось беспокойство за свою семью (к тому времени моряк успел жениться, и у него родилось две дочки). Травкин полагал, что его супруга Лидия Александровна с детьми, а также ее племянница, мать и бабушка, успели эвакуироваться. Однако это оказалось не так - их эшелон, так и не был отправлен. А тем временем в блокадном городе становилось все хуже с едой, прекратилась подача электроэнергии, не было воды. Доставка продовольствия по Ладожскому озеру и по воздуху была ничтожно мала. В двадцатых числах ноября в пятый раз снизили нормы выдачи хлеба - рабочим стали давать по 250 граммов в день, а детям и иждивенцам - по 125. Неспокойно было и на подлодке Травкина - частые тревоги, недоедание, постоянные дежурства измотали моряков.

В конце года Иван Васильевич писал в дневнике: «1 декабря. Мужчины, женщины, дети, все умирают от голода. Хоронят без гробов (дерево - на вес золота), заворачивая в какие-нибудь лохмотья. 9 декабря. Получил от матери письмо. Пишет, что уехала из Наро-Фоминска. Война дошла и до моего города. 16 декабря. Комиссар передал радостную весть - под Москвой остановили фашистов. 19 декабря. Городской транспорт не работает. Обессилевшим рабочим приходится через весь город добираться до завода. Но идут, ремонтируют корабли и , изготовляют мины и снаряды. Настоящие герои». Иногда и у Ивана Васильевича получалось вырваться домой, угостить родных остатками своего скудного пайка. В конце декабря количество продуктов, завозимых через Ладогу, стало превышать дневной расход, и с 24 числа нормы выдачи хлеба были немного увеличены. Несмотря на мороз, люди вышли на улицы и обнимали друг друга. В тот день в городе торжествовала надежда. А в первых числах января на подлодку пришло пополнение вместо ушедших на фронт моряков. Травкин напутствовал пришедших: «Хорошо о корабле позаботишься, он отплатит тебе тем же».

В начале нового 1942 года Иван Васильевич писал: «22 января. Мороз сорок градусов. На дрова горожане ломают последние деревянные постройки. Подводники рубят лунки во льду, из которых люди берут воду. Всю зиму они шефствуют над этим «водоснабжением». 23 января. Побывал дома. В комнатах стужа, окна забиты фанерой, стены почернели от дыма печурки. Мать жены, не выдержав потрясений, потеряла рассудок. Исхудавшая жена едва передвигается, девочки с дряблыми личиками дистрофиков, сидят на кровати и едят похлебку из столярного клея». В конце января Травкин проводил родных в эвакуацию. Во время этой поездки скончалась мать Лидии Александровны, а затем и ее бабушка. Сама же мужественная женщина отморозила себе ноги. Врачи предложили ампутировать обе ступни, но она отказалась и впоследствии сумела их вылечить. Сам командир «щуки» обо всем этом узнал гораздо позднее.

После отправки семьи Иван Васильевич посвящал все свое время ремонту подлодки, а также одиночным, частным и общелодочным учениям. К 23 февраля все работы на корабле были закончены, а в конце марта командование предупредило командиров судов о подготовке противником очередной операции против . Еще до вскрытия Невы немцы рассчитывали нанести по скованным льдом кораблям одновременный удар артиллерией и с воздуха. К слову, тренировались немецкие летчики на озере Ильмень, на льду которого немецкие солдаты нарисовали в натуральную величину изображения русских кораблей. На льду все прошло гладко, однако когда 4 апреля самолеты противника подлетели к городу, их встретили дружным огнем зенитчики. Налет был успешно отбит, за два дня противник потерял 26 бомбардировщиков. Травкин во время атаки, невзирая на рвущиеся подле «Полярной звезды» и подлодки бомбы, находился на мостике.

Пробные погружения подлодки флота начали выполнять лишь в мае 1942. Для отработки задач был выбран участок реки между Охтинским и Литейным мостами, где были наибольшие глубины. Щ-303 с успехом выдержала все испытания и командованием бригады была признана готовой к боевому походу. К тому времени фашисты, видя в русских подлодках огромную угрозу своему судоходству, установили в Финском заливе минно-сетевые заграждения. Враг хвастливо сообщал, что скорее британские подлодки пройдут через датские проливы в Балтийское море, нежели подводные лодки русских выйдут из Кронштадта. Однако последнее слово было за подводниками, и в начавшейся кампании 1942 года руководство флота предложило план наступления субмарин тремя группами (по 10-12 лодок), первая из которых включала корабли с самыми подготовленными экипажами. Сюда относилась и Щ-303.

В первый боевой поход корабль Ивана Васильевича ушел 4 июля 1942. Субмарина под дизелями двигалась в надводном положении, впереди нее шли тральщики, защищавшие от мин, по сторонам - катера охранения, а в небе барражировали истребители. На следующий день Щ-303 подошла к берегам острова Лавенсари, где Травкин получил последние руководства и информацию об обстановке в море. Финский залив Травкин успешно форсировал в подводном положении, а вечером 11 июля после всплытия на поверхность для зарядки батарей подлодка была обнаружена самолетами противника. Пока рулевые уводили Щ-303 на глубину, враг с дальней дистанции открыл по субмарине пулеметный огонь. А вскоре рядом стали рваться бомбы, на лодке погас свет и вышли из строя электроприводы рулей. Экипаж, пока электрики устраняли полученные повреждения, перешел на ручное управление.

Около полуночи «щука» Травкина всплыла, и вскоре наблюдатель обнаружил транспорт противника - судно водоизмещением в семь тысяч тонн, шедшее под охраной трех малых кораблей. Подлодка легла на боевой курс и оставалась незамеченной до тех пор, пока не отстрелялась по транспорту. Катера охранения тут же бросились в сторону лодки, но она уже исчезла под водой. Заметив место погружения «щуки», сторожевики выпустили серию глубинных бомб. За первой чередой взрывов последовала вторая, а затем третья. Лодку трясло, лопались лампочки, и Иван Васильевич принял решение положить корабль на дно, выключив все механизмы. На катерах понимали, что советская лодка где-то рядом и не желали упускать «добычу». Гидроакустик «щуки» слушал море целые сутки, но корабли врага не уходили. В конце концов, противник подвез к месту погружения подлодки электрический кабель. Пущенный по дну он показал на приборах место, где лежал корабль, и на него вновь посыпались глубинные бомбы. Нужно было срочно уходить, и Щ-303 начала маневрирование на малых ходах. Тяжело приходилось подводникам, а бомбежка глубинными бомбами и не думала прекращаться. В сложившейся ситуации командир решил взять курс на располагавшееся поблизости минное поле. Корабли врага, устрашившись собственных мин, за «щукой» не пошли.

Так Иван Васильевич начал форсирование второй линии минно-сетевых заграждений, именовавшейся найссар-порккалаудской. Это минное поле являлось очень плотным, и его Травкин проходил на большой глубине. В конце третьего часа напряженного перехода над лодкой рванула антенная мина. Такие мины взрывались не при ударе об их корпус, а при касании длинного троса-антенны. «Щуку» довольно сильно тряхнуло, в результате чего нарушилась герметизация аккумуляторных банок, из которых начал выделяться водород. Появилась и другая беда. Субмарина зацепила сигнальную сеть, и теперь любой вражеский корабль могли определить местонахождение лодки по буйкам. Когда наступила ночь, Щ-303 всплыла, и моряки сняли обрывок сигнальной сети. Также удалось полностью зарядить аккумуляторы, и Травкин продолжил путь на запад.

Через два дня корабль прибыл на указанную позицию и начал поиск противника. 17 июля подлодка Ивана Васильевича находилась в районе маяка Родшер, и здесь вахтенный командир обнаружил судно противника. Субмарина стала выходить на позицию для атаки, однако в последний момент Травкин рассмотрел, что транспорт сидит на мели и оставлен экипажем. После этого лодка ушла к местам формирования конвоев и днем 19 июля появилась в районе острова Утё. Ждать противника пришлось недолго, уже на следующий день были обнаружены шесть сторожевиков и два транспорта. Залп двумя торпедами с близкого расстояния пришелся в «самую крупную рыбу» - головной транспорт в восемь тысяч тонн. От взрывов субмарину тряхнуло и подняло так, что рубка показалась над водой. Однако цистерна быстрого погружения продолжала заполняться, и «щука» стремительно пошла на глубину. Она, к слову, в этом месте составляла согласно карте 75 метров, и потому Травкин погружения не останавливал. Внезапно субмарина ударилась о грунт носом. Глубиномер выдал всего 22 метра. Или карта врала, или экипаж неточно определил место «щуки». Выход был один - как можно быстрее уходить мористее.

Оторваться от преследования не удавалось долго - на смену отбомбившимся вражеским кораблям подходили другие. В «щуке» уже стало трудно дышать, и тогда инженер-механик, осмотревший по приказу Травкина трубопроводы, обнаружил в одном из них утечку воздуха, демаскирующую лодку. Вся группа баллонов была перекрыта и вскоре сторожевики, сбросив последнюю серию бомб, «умолкли». В полночь Щ-303 всплыла на поверхность, и прохладный влажный воздух наполнил внутренности корабля.

Вечером 23 июля рядом с островом Даго Иван Васильевич обнаружил в перископ немецкий крейсер типа «Эмден» и пять миноносцев. Это была заманчивая цель, и Травкин решил не упускать ее. «Щука» легла на боевой курс, и вдруг на центральный пост поступило сообщение из отделения торпедистов о том, что не открываются крышки торпедных аппаратов. Миноносцы и крейсер ушли, субмарина всплыла, и экипаж приступил к наружному осмотру, показавшему сильные повреждения крышек торпедных аппаратов вследствии удара лодки о грунт. Несколько часов моряки пытались исправить повреждения, однако они оказались слишком серьезны, и 27 июля Щ-303 начала сложный путь домой.

Травкин удачно провел лодку через минные позиции врага и линии корабельных дозоров. Встреча Щ-303 с советскими тральщиками и морскими охотниками должна была состояться в Нарвском заливе в течение ночей 4 и 5 августа. В ночь на четвертое число «щука» поднялась в назначенном месте и в темноте обнаружила силуэты кораблей. Внезапно между ними завязалась стрельба. Срочно погрузившись, подлодка покинула район боя. Целый день она пролежала на грунте, а на следующую ночь вновь пришла в установленное место. После всплытия Травкин приказал сигнальщику передать позывные фонарем, и тут же к субмарине потянулись пулеметные трассы - вокруг оказались одни вражеские корабли. «Щука» мгновенно погрузилась, а вокруг уже рвались глубинные бомбы. Лодку швыряло из стороны в сторону, гас свет, с потолка сыпалась пробка, вышел из строя турбонасос уравнительной цистерны, появилась течь из дефферентной цистерны, из аккумуляторной ямы потянуло сернистым газом - там выплеснувшийся электролит смешался с забортной морской водой, проникшей в трюм. После очередного сильного взрыва на одной из ходовых электростанций случилось короткое замыкание, и возник пожар. Электрики голыми руками срывали горящую изоляцию с проводов, одновременно успевая выполнять приказы об изменении скорости хода. Противолодочные корабли, словно голодные акулы, вцепились в Щ-303 - за 40 минут вокруг корабля разорвалось 96 бомб. Спасло моряков то, что Травкин сумел вывести подлодку на большие глубины. После этого Иван Васильевич решил самостоятельно возвращаться в базу, и ночью 7 августа его «щука» добралась до Лавенсари. Там командир доложил о завершении похода. Здесь же он узнал, что тральщики и морские охотники два раза отправлялись встречать лодку, но, наталкиваясь на превосходящие силы врага, уходили.

Переход в Кронштадт прошел без происшествий, и там Щ-303 была поставлена в док на ремонт. А он предстоял немалый - требовалось заделать пробоины от пуль и осколков, очистить винты от сигнальных сетей, исправить форштевень, отремонтировать волнорезы и торпедные аппараты. Срок для ремонта, к слову, был установлен предельно жесткий - двадцать пять суток. За поход пять человек из экипажа получили ордена Ленина, пятеро - ордена Красного Знамени, остальные моряки - ордена Красной Звезды. 15 августа члены Военного совета флота, командиры подводных лодок (включая Ивана Васильевича) и военкомы кораблей посетили Смольный, где их принял секретарь ЦК Андрей Жданов, поблагодаривший от имени правительства за отличные боевые действия.

Готовясь к новому походу, Травкин по картам и отчетам внимательно изучал опыт плаваний, посетил разведотдел флота, встречался с командирами других подлодок. Выводы были не радостными. Враг направил на Балтику дополнительные корабли с севера, было поставлено большое количество новых мин, а на островах и по всему побережью заработали наблюдательные посты. Кроме того без согласования с командованием Красной Армии в Померанской и Данцигской бухтах англичане установили полторы сотни своих мин. До конца войны английское адмиралтейство, несмотря на все запросы, так и не предоставило Советскому Союзу координаты своих минных постановок.

В центральном посту «Щ-303». Командир подводной лодки капитан 3 ранга И.В.

В новый поход Щ-303 вышла в числе лодок третьего эшелона. Быстроходные тральщики обеспечили безопасную дорогу до Лавенсари, а дальше субмарина двигалась самостоятельно. Через гогландскую противоминную позицию Травкин решил прорываться между банкой Виколла и островом Большой Тютерс. Расчет оказался верным, однако якорные мины были установлены и здесь. Минрепы ползли по бортам корабля, угрожающе скрипя, и лишь благодаря умелым действиям экипажа гогландская минно-сетевая позиция была успешно преодолена. С целью дождаться ночи, дабы зарядить батарею, Иван Васильевич положил подлодку на грунт неподалеку от острова Родшер. Вскоре гидроакустик доложил ему о шуме винтов. Оказалась, что в районе, рекомендованном советским подводникам для зарядки батарей, затаилась немецкая подводная лодка.

Щ-303 ничем не обнаружила себя, и, когда стемнело, поднялась с грунта и двинулась на запад. Вскоре моряки были у острова Готска-Санден, где обнаружили транспортное судно. Подлодка пошла на сближение, но затем Травкин рассмотрел на корабле флаг нейтральной Швеции. А через некоторое время субмарина достигла отведенной ей позиции в северной части моря. Здесь пролегал путь немецких транспортных судов, снабжавших войска в Финляндии. Вскоре моряки обнаружили два таких транспорта, идущих в охранении сторожевых кораблей. Когда пеленг на один из них водоизмещением в десять тысяч тонн стал залповым, командир подлодки приказал стрелять. Спустя мгновение сторожевые корабли открыли ответный артиллерийский огонь, но «щука» уже скрылась под водой. Не столь удачной оказалась атака, проведенная 20 октября. На море гуляли крутые волны, и на последней перед пуском торпед циркуляции корабль зашел на большую чем нужно глубину, и атака сорвалась. Вернуть должок вышло в конце октября, когда Щ-303 обнаружила огромный немецкий лесовоз. Успех нападения крылся в его неожиданности - Травкин приказал ударить по транспорту со стороны берега. После залпа последовала команда: «Право руля и погружение на пятьдесят метров». Спустя мгновение у бортов Щ-303 прошумели винты торпед. Оказалось, что вместе с кораблями охранения шла подводная лодка. К счастью, торпеды прошли мимо, враг, не разгадавший маневра русских, стрелял наудачу. Сторожевики также не стали бомбить советскую лодку, видимо, опасаясь задеть свою.

В этом походе экипаж «щуки» встретил и холодный, туманный ноябрь. 2 числа на лодку пришла радиограмма, сообщавшая, что через их позицию пройдет, возможно, танкер с горючим. Судно действительно было обнаружено Травкиным, однако крутые волны сбили с курса торпеды. А спустя несколько дней в полночь был встречен новый конвой из двух транспортов и двух сторожевых кораблей. Трехторпедный залп подлодки задел сторожевик и транспортное судно противника. В тот же день «щука» направилась к острову Осмуссар, у которого Иван Васильевич принял решение возвращаться на базу. Окола банки Виколла «щуку» обнаружили немецкие противолодочные корабли. Враг, как и в первом плавании, долго гонялся за лодкой, а помогли морякам балтийские летчики, нанесшие по противнику бомбовой удар. Вскоре Щ-303 была у Лавенсари.

Наступила зима, и Финский залив сковал лед. Зимовать в Кронштадте остались только три лодки и среди них Щ-303, вставшая на ремонт. Травкин же на некоторое время оставил корабль. Причина была весьма необычной - из блокированного Ленинграда его вызвали в столицу, в Наркомат Военно-Морского флота. Боевой опыт Ивана Васильевича, его тактические приемы привлекли внимание специалистов. Кроме того за умелые действия ему была вручена иностранная награда - орден «Военно-морского креста». В этой поездке Травкин посетил и Ульяновск, где в эвакуации жили его родные. А первый день весны 1943 принес командиру Щ-303 новую радость. За проявленную в боях с немецкими захватчиками отвагу, за мужество и стойкость, за организованность и высокую дисциплину его подводная лодка была удостоена гвардейского звания.

1 марта 1943 года. Вручение экипажу подводной лодки «Щ-303» гвардейского знамени

Весной 1943 в Финском заливе противник выставил сплошные минные поля (более 8500 мин). В воздухе круглосуточно летали вражеские самолеты, на занятых островах заработали шумопеленгаторные станции, а на море были установлены дополнительные сетевые заграждения, за которыми следило свыше 300 судов. Новым заданием для экипажа Щ-303 стало обнаружить рубежи противолодочных заграждений и отыскать, где это возможно, проходы подлодкам. Вечером 7 мая на субмарину прибыли командир бригады и командующий флотом. Подобным образом в поход провожали не каждую субмарину, однако тут был особый случай - все понимали, что возвратиться с подобного задания шансов немного. 11 мая Щ-303 покинула Лавенсари и направилась на запад. На гогландской позиции самую большую опасность представляли противокатерные и магнитные мины, и лодка Травкина двигалась вперед очень медленно, примерно около трех километров в час. Успешно добравшись до северо-восточной части острова Вайндло, моряки передали в штаб бригады послание о преодолении первой позиции. Теперь предстояло разведать найссар-порккалаудский рубеж. Щ-303 пошла вдоль него с юга на север. Через каждые полчаса Иван Васильевич стопорил ход и поднимал подлодку под перископ. Картина была безрадостной - впереди в пятидесяти метрах друг от друга тянулись в два ряда бочки и буи противолодочных сетей. Иногда по бортам «щуки» скрежетали минрепы, а восточную сторону заграждения охраняли вражеские противолодочные корабли. Свободной от сетей, открытой воды по всему рубежу не оказалось. Для моряков оставалось только одно - в глубоком месте попытаться пройти под сетями.

Когда стемнело Травкин начал осуществлять задуманное, однако при проходе подлодка все-таки запуталась в сетях, а вскоре гидроакустик сообщил о приближении вражеских кораблей. Прорываться дальше не представлялось возможным, и Иван Васильевич, развернув «щуку», повел ее прочь от сетей. Однако противник не отставал, большими сериями начали рваться глубинные бомбы. Лодка постоянно меняла курс, но кольцо преследующих кораблей оставалось неизменным. Через некоторое время разрядилась одна батарея, а в отсеках стала ощущаться нехватка воздуха. Для его экономии командир приказал всем незанятым морякам лечь и не шевелиться. И все равно было очень тяжело. Когда пошел сорок пятый час после последней вентиляции отсеков многие моряки находились в полуобморочном состоянии. Внезапно без распоряжения командира подлодка начала всплывать. Иван Васильевич, приказав готовить субмарину к срочному погружению, влез на мостик и обомлел. Вокруг лодки на разном удалении стояли вражеские корабли и наводили на «щуку» жерла пушек. Однако это было не все - на носу лодки старшина трюмных размахивал белой тряпкой. В этот момент объявили о готовности к погружению, и командир спустился вниз. Щ-303 стремительно ушла под воду, и только предатель остался плавать на поверхности. Пока корабли противника метались в месте погружения «щуки», лодка легла на грунт.

Два часа враг бомбил лодку, но измотанные, усталые, задыхающиеся люди продолжали бороться. Наконец, пришел долгожданный союзник - темнота. Однако, когда «щука» всплыла, ее сразу же заметили несколько вражеских катеров. Пришлось вновь уходить на предельную глубину и скрываться в ближайшей подводной впадине. И вновь гремели взрывы, и вновь лодку швыряло и раскачивало. В конце концов, шум винтов стих, и субмарина снова всплыла. Вдали маячили вражеские катера ПЛО, но они не заметили подлодку. В форсированном режиме началась зарядка батарей, а Травкин отправил радиограмму о том, что не удалось прорваться сквозь вторую линию заграждений. Вскоре «щуку» заметили, и лодка ушла под воду. Три ночи моряки пытались зарядить аккумуляторы, и каждый раз противник мешал им. В конце концов, Травкин, не видя выхода, направил корабль на минное поле. Благополучно пройдя на середину, Щ-303 всплыла и приступила к зарядке батарей. Десять суток пробыла подлодка на минном поле, скрываясь лишь от самолетов врага. После этого она легла на обратный курс и в середине июня, вторично пройдя гогландскую минно-сетевую позицию, вернулась в Кронштадт. Любопытно, что после выхода из войны Финляндии Травкину довелось побеседовать с офицером немецкой ПЛО. Противник считал, что в мае месяце вторую линию заграждения пытались пройти несколько советских лодок, и все их удалось уничтожить.

Доложив о результатах разведки, Иван Васильевич высказал мнение, что подлодкам не прорваться через заграждения. К сожалению, с мнением его посчитались не сразу. В августе для прорыва были посланы «С-9» Мыльникова и «С-12» Бащенко. Обе лодки погибли вместе с экипажами. После этого Нарком флота запретил отправлять для прорыва балтийские лодки, и тяжесть борьбы на коммуникациях приняла флотская .

27 января 1944 Ленинград праздновал снятие блокады. На набережной Невы, где стояла Щ-303, десятки тысяч ленинградцев, плача от радости, поздравляли друг друга. А вскоре Травкин получил назначение на новую лодку - К-52. Все просьбы командира оставить его на Щ-303 успеха не имели, и в течение пяти суток Иван Васильевич сдал субмарину.

В сентябре 1944 капитулировала Финляндия, и дорога в море для подлодок стала шире, хотя и проходила в обход минно-сетевых заграждений по узким шхерам. 28 октября начштаба бригады передал Травкину приказ отправляться в Данцигскую бухту с целью нанесения ударов по врагу, и 9 ноября К-52 покинула Хельсинки. Море штормило, и 15 ноября вечером Иван Васильевич приказал всплыть. Сам он отправился на мостик и там, увидев чистый горизонт, наклонился вызвать наверх вахтенного офицера. В этот момент на корабль обрушилась огромная волна. Она сбила командира с ног, бросив внутрь лодки. Пролетев пять метров, Травкин врезался в стальной настил центрального поста, получив сотрясение мозга, перелом правой руки и травму глаза.

Справа - командир «К-52» капитан 3 ранга Травкин Иван Васильевич (1908 - 1985)

До 21 ноября субмарина искала крупные транспорты, однако они не попадались. А ночью 21 числа, уходя от четырех вражеских сторожевиков, в ходе «срочного погружения» субмарина К-52 сильно ударилась о грунт. Самыми тяжелыми были повреждения в четвертом отсеке. Разбилась часть аккумуляторов, а соляр, хлынувший из поврежденной топливной системы, залил аккумуляторную яму, грозя коротким замыканием. Кроме того из небольшой пробоины хлестала вода. После того как гидроакустик доложил, что корабли противника ушли, на полную мощность заработали помпы. Когда в подлодке осталось немного забортной воды, Травкин дал команду всплывать. Мотористы сделали все возможное, однако вода по-прежнему сочилась в месте повреждения. Ее постоянно откачивали, и субмарина, двигаясь в надводном положении, к концу месяца прибыла в Кронштадт. Так окончился первый поход К-52.

Следующий боевой поход, начавшийся в феврале 1945, был намного удачнее. К концу февраля Травкин атаковал вражеский конвой, состоящий из транспорта и кораблей охранения. Удар трех носовых торпедных аппаратов поразил сразу два корабля. Растерявшийся противник не сразу ответил, и К-52 успела уйти от преследования. 4 марта подлодка атаковала еще один немецкий транспорт, а в ночь на 7 марта поразила отдельный вражеский миноносец. На следующий день Иван Васильевич натолкнулся на новый конвой из трех транспортов и удачно атаковал один из них. После возвращения на базу весь экипаж субмарины был награжден орденами.

Последний поход Травкина начался в середине апреля. 21 числа он атаковал тремя торпедами большой сухогруз, шедший в охранении двух сторожевиков. Противник усиленно искал лодку, но командир увел ее в другой район и уже 22 апреля поразил новую цель - транспортный корабль. В это же время он получил радиограмму, в которой сообщалось о присвоении ему звания Героя Советского Союза и награждении подлодки орденом Красного Знамени. Спустя несколько дней К-52 снова успешно атаковала конвой из трех транспортных судов. Поскольку лодку не преследовали, Травкин вернулся и ударил по второму кораблю противника.

Последние дни войны выдались особенно трудными. Во время одного из преследований сторожевые корабли семь часов шли за подлодкой, «утюжа» беспокойное море и истратив в общей сложности около сотни глубинных бомб. Когда все торпеды на К-52 были израсходованы, субмарина получила «добро» на возвращение, и в День Победы пришла в Кронштадт. Иван Васильевич, немного побыв с командой, уехал в Ленинград, куда вернулась и его семья. Великая Отечественная война закончилась, и началась новая жизнь. Травкин был назначен на место начштаба дивизиона учебных кораблей. Его также избрали депутатом Ленинградского городского Совета. Забот и проблем у него было множество. Основной являлась ситуация с жильем - часть жилого фонда нуждалась в основательном ремонте, а другая часть вообще оказалась разрушенной. Количество материалов же было весьма ограниченным. Помогал Иван Васильевич и в трудоустройстве демобилизованным морякам. Рассказами о войне и о людях, с которыми ему довелось служить, фронтовик щедро делился с молодежью, выступая в различных городах страны. Старые травмы давали о себе знать, и в 1957 сравнительно молодой капитан первого ранга Травкин ушел из Вооруженных Сил. Однако сидеть дома было выше его сил, и Иван Васильевич устроился в редакцию Морского атласа (1959-1965), а потом в Министерство морского флота (1966-1973). Кроме того он написал ряд военных мемуаров. Знаменитый подводник ушел из жизни 14 июня 1985.

По материалам книги В.Ф. Макеева «В море Травкин» и сайта http://www.otvoyna.ru

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

В свое время, несколько лет назад прочитал книгу Олега Стрижака "Секреты балтийского подплава". Книга была основана на воспоминаниях подводников ВОВ и начиналась с разоблачения успехов самого выдающего (по официальной советской версии, успех Маринеско был под запретом) подводника Травкина Ивана Васильевича. Он по официальным советским послевоенным данным уничтожил 2 корабля и 12 транспортов противника. Однако, когда немцы опубликовали статистику потерь на Балтийском море, оказалось, что данные эти липовые. Почему? Это хорошо объясненно в книге Стрижака.
"Самым тёмным и путаным делом был счет побед. Победа нуждалась в "подтверждении". В идеале, то бишь по инструкции, надлежало делать так. Командир проводит атаку, поражает цель. Затем приглашает к перископу двух надежных, проверенных свидетелей. Те смотрят в оптику на тонущую цель, оценивают её класс, водоизмещение и подтверждают, что цель затонула... Хорошо, если попадется лодке одинокая беззащитная лайба. Можно всплыть и, покуривая, глядеть с мостика, как она тонет. Но серьезные цели идут под охраной конвоев. Удалось командиру выйти на курс атаки незамеченным - его счастье. Но торпеды пошли - лодка себя обнаружила. Перископ вниз! Крутой дифферент на нос, и отваливать, поглубже и подальше. Корабли охранения сейчас вцепятся в тебя гидролокаторами, перепашут глубину сериями бомб.
И единственное "подтверждение" - слышали взрыв. Или два. Куда попала торпеда - в транспорт? в корабль охранения? в скалу? Это на лодке никому не известно. А если попали в транспорт - утонул он или нет?
А если утопили транспорт - велик ли он был? Один командир знает. Командир его видел в перископ несколько секунд, сквозь дождь, туман или в ночной мгле. И командир по возвращении рапортует: утопил сухогруз, двадцать тысяч тонн.
Матиясевич Алексей Михайлович, знаменитый подводник, рассказывал мне, как он спорил с командирами лодок: "Нет сейчас на Балтике таких больших судов! Ну, четыре, ну пять тысяч тонн. А ты загнул - двадцать!"
Матиясевич до июня 41-го был капитаном в торгфлоте и хорошо знал суда всей Балтики.
Командиры лодок на него обижались. Сам Матиясевич писал в своих донесениях честно: транспорт, примерно две тысячи тонн.
За это на Матиясевича обижалось начальство. Начальство получало ордена за успехи подчиненных, и ему нужны были "весомые" победы.
Неприятности начались в 60-е годы, когда западногерманские историки обработали материал войны на море (вахтенные журналы, карты, схемы и кальки маневрирования, донесения командиров) и стали публиковать в "Марине Рундшау" результаты действий наших подводных лодок. Теперь пришлось потрудиться нашим историкам, приводить историю в порядок. Длилась эта работа почти двадцать лет. Многие "победы" оказались фикцией.
Считали, что попали в цель, а торпеды прошли мимо – “вот выписка из немецкого вахтенного журнала. Считали, что утопили транспорт, а он остался на плаву: вот подтверждение”. Но это все полбеды. Гораздо хуже, что некоторые атаки и победы были заведомой ложью.
С презрением и насмешкой Грищенко и Матиясевич говорили о Травкине. Травкин имел на своем счету одиннадцать побед, носил Золотую Звезду. Оказалось, что победа у него была одна, незначительное судно. Остальное - плод дезинформации.
Экипаж помалкивал. Война дело такое, вякнешь лишнее - и закопают тебя в штрафроте, в Синявинских болотах. Командиры других лодок подозревали, что у Травкина нечисто, но за руку не схватишь... Скандал был бы велик. Но Кремль скандалов не любил. Немецких историков назвали недобитыми фашистами. Нашим историкам велели молчать. Травкин сиял звездой в президиумах и благословлял пионеров.
А журнал "Марине Рундшау" объявили вражеским и сдали в спецхран.
Однако коррективы серьезные в историю войны на Балтике были внесены. Резко сократился (как и предсказывал Матиясевич) тоннаж потопленных судов: числился в боевом донесении транспорт в пятнадцать тысяч тонн, а оказался в полторы тысячи.
Но средь имен Российских подводников вышли в первую строку имена Грищенко и Матиясевича.
Их лодки были не только торпедно-атакующими. Они назывались "подводный минный заградитель"....
Боевой счет лодки, которой с 42-го года командовал Матиясевич, составил 25 вражеских судов, кораблей и подводных лодок общим водоизмещением почти восемьдесят тысяч тонн. Счет лодки "Л-3", которой командовал Грищенко до 43-го года,- 28 кораблей и транспортов...
И оба командира, Грищенко и Матиясевич, всю жизнь переживали тяжелую душевную травму. Им не дали звания Герой Советского Союза..."

"Свирепый враг стоит у стен,
Остервенело в город рвется.
Грозит бедой... Но между тем -
Балтфлот смеется..."

О. Берггольц

Подводные лодки «Щ-303», а потом «К-52», которыми во время Великой Отечественной войны командовал Травкин Иван Васильевич, Герой Советского Союза капитана 3-го ранга, уничтожили 14 судов и кораблей противника.

Травкин И.В. родился 17 (30) августа 1908 г. в подмосковном городе Наро-Фоминске, в семье рабочего. Ваня хорошо запомнил, как провожал отца на фронт. В семье было восемь детей, и поэтому его отец, 37-летний Василий Николаевич, в Первую мировую имел право на освобождение от службы. Но призвали его в 1916 г., не считаясь с установленным порядком, как активного участника забастовки текстильщиков. Прямо с фабрики группу рабочих под конвоем угнали в уездный город Верею…

В тихом Наро-Фоминске в начале века была всего одна текстильная фабрика. Со дня основания на ней работали все в семействе Травкиных и их родственники. При фабрике была единственная в городе начальная школа, где и учился Иван. Рабочий день продолжался по 12 часов в сутки, поэтому мать-ткачиха уходила рано, возвращалась поздно, дети оставались без надзора.

Страшно трудными оказались для семьи годы Гражданской войны и разрухи. Нечего было есть, не во что было одеться. Мать и работала, и стирала на людей, мыла полы, лишь бы дети не умерли с голода. Иван с младшим братом ходили на вокзал, просили у солдат с проходивших эшелонов хлеба, сухариков. Он часто пропускал занятия в школе и в третьем классе остался на второй год. В 1922 г. Иван окончил пятилетнюю школу и поступил работать на ткацкую фабрику.

Когда пришло время служить, он попросился на флот, но в 1930 г. не оказалось «морской» разнарядки, и Иван Травкин попал в армию во второй стрелковый полк Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Служба в образцовой части была нелегкой. Занятия по технике стрельбы, политучеба, строевая подготовка до отказа заполняли дни. И все-таки не уходили мечты о флоте. При каждом удобном случае в беседах с командиром роты он просил посодействовать переводу на флот. Летом 1931 г. Травкин был направлен на экзамены в Высшее военно-морское училище имени Фрунзе.

Двух двоек на вступительных экзаменах было достаточно для отчисления или, как оказалось, для беседы с начальником училища. Всё-таки Травкина приняли, но не на первый, а на подготовительный курс. В училище приходилось сидеть над учебниками по 10-12 часов в сутки, не считаясь с отдыхом, с выходными. Много помогали преподаватели, товарищи по учебе. За год удалось догнать лучших курсантов. Училище Иван Травкин закончил в 1936 г., экзамены сдал успешно. Был назначен штурманом на подводную лодку «Щ-303» на Краснознаменный Балтийский флот .

Начало Великой Отечественной войны Травкин встретил командиром «Щ-303». Одну из старейших на Балтике подводных лодок «Щ-303» еще до войны передали в учебный дивизион. Но как старый воин в минуту опасности для Отчизны вновь становится в боевой строй, так и лодке Травкина, называвшейся «ершом», предстояло сделаться острозубой «щукой». Ее ожидали ремонт и модернизация. Лодка находилась в Кронштадте. Чтобы обезопасить от авиационных и артиллерийских ударов подводные лодки, ускорить их ремонт, командование решило перебазировать подводные корабли в Ленинград . В начале октября Травкин получил приказание перевести лодку на позицию на Неве. В то время сделать это было непросто. В ближайших пригородах - Петергофе, Лигове, Стрельне - стояли вражеские орудия и били по кораблям, идущим по заливу. Практически под их огнем приходилось преодолевать весь путь. Ночью Травкину все же удалось незаметно провести корабль по морскому каналу.

К беспокойству Ивана Васильевича за город и лодку прибавилась тревога за свою большую семью. Он полагал, что жена, ее мать, бабушка, а также две дочери и племянница эвакуировались. Но тут из Ленинграда пришло письмо. Жена сообщала, что их эшелон не отправили, фашисты разбомбили, а затем и захватили железнодорожную станцию, через которую шла эвакуация. А в Ленинграде вес хуже становилось с продовольствием…

Лед сковывал Неву и корабли. Чтобы не повредило корпус, команде «Шуки» пришлось обкалывать лед вокруг корабля. В ноябре метель намела огромные сугробы, пешеходы ходили по проезжей части улиц. Через Неву потянулись тропинки, сокращавшие путь для слабеющих от голода людей. Злой, беспощадный голод и усиливающийся день ото дня холод объединились против горожан. Водопровод не работал - не было воды, прекратилась подача электроэнергии, не хватало дров. В хлебе было больше жмыха, чем муки. У пробитых моряками прорубей - молчаливые очереди ленинградцев с бидонами, кувшинами и банками. Сил носить ведра у людей уже не было. Приметы войны Травкин все явственнее видел и на лодке. Плохо стало с питанием. Моряки получали по 250 граммов хлеба в день. Частые тревоги стерли грани между днем и ночью. Моряки измотались из-за постоянных дежурств, занятий штыковым боем. За лучшую долю считалось попасть на фронт…

Изредка Ивану Васильевичу удавалось вырваться домой. Голод и холод пришли и в его квартиру на канале Грибоедова. Приносил, что сберег от скудного блокадного пайка. Кормить девочек было нечем, они всё время просили есть. Малыши же! Одной полтора, другой два с половиной, третьей четыре, не понимают, плачут. Чувствовать свою беспомощность очень страшно, страшнее смерти.

23 января 1942 г. Иван Васильевич записал в дневнике: «Сегодня довелось побывать дома. В комнате стужа. Окна забиты фанерой, занавешены половиками. Стены почернели от дыма железной печурки. Мать жены не выдержала нервных потрясений, потеряла рассудок, говорит что-то несвязное, то плачет, то смеется. Жена, исхудавшая, с потемневшим лицом, глубоко запавшими глазами, едва передвигается по комнате. Девочки с серыми дряблыми личиками дистрофиков, закутанные в платки и одеяла, сидят рядом на кровати и едят суп из столярного клея. А на улице то и дело грохают разрывы снарядов». Через несколько дней он проводил семью в эвакуацию…

А через месяц Травкин получил от жены телеграмму: «Прибыли в Ульяновск. Мать умерла в дороге. Бабушка отстала от поезда в Горьком (через некоторое время она тоже умерла). Я отморозила ноги, предлагают ампутировать обе ступни. Жду твоего согласия. Дети живы и здоровы. Целую. Лида». Холодный пот выступил на его лбу. Травкин пошел за советом к полковнику медицинской службы, заслуженному врачу РСФСР Кузьмину Т.А. Он продиктовал телеграмму жене - целую инструкцию, как и что делать. Все меры принять, но ноги сохранить!

На подлодку стало приходить пополнение, ремонтные работы шли с утра до позднего вечера. 23 февраля ремонт был закончен. Вот ещё одна запись из дневника Травкина И.В.: «Отрабатываем организацию службы на корабле. Проводим одиночные, частные и обшелодочные учения. Люди не жалеют сил, чтобы довести до совершенства свое мастерство и общую слаженность экипажа. Провели собрание личного состава. Воля экипажа едина - скорее в бой, скорее отомстить врагу за страдания ленинградцев!» В апреле Иван Васильевич получил письмо от жены. Лидия Александровна сообщала, что с ногами всё в порядке. Дали комнату. Работает в детском саду. Дети живы и здоровы. Именно о таком письме он мечтал с самого дня их отъезда.

В мае на Неве подводные лодки начали выполнять первые задачи, связанные с плаванием. «Щ-303» отлично выдержала все испытания и была признана командованием готовой к выполнению боевых задач. Чтобы обезопасить себя, в Финском заливе враг поставил минно-сетевые заграждения. Почти год ушел на создание этих линий смерти. Чтобы выйти через них в открытую Балтику, надо было преодолеть 270 миль. Немецкие военные газеты писали, что пока их армии остаются на занятых рубежах, нечего думать, что советские подводники выйдут в море, балтийских подводников надо снять со счета.

В начавшейся кампании 42-го года командование Балтийского флота готовило наступление подводных лодок через минные поля и сетевые заграждения в открытое море. Планировали выход трех групп по 10-12 лодок в каждой. В первый эшелон включили корабли с наиболее подготовленными экипажами и командирами. Сюда была отнесена и «Щ-303» - лодка Ивана Васильевича Травкина.

Лодка Травкина вышла в первый поход 4 июля 1942 г., получив предписание: занять боевую позицию в районе о. Лавенсари. «Щ-303» прошла минные заграждения, при преодолении их жизнь каждую минуту висела на волоске; каждую секунду страшная, слепая смерть могла оборвать ее. Затем «щука» была атакована катерами противника, 11 июля после зарядки аккумуляторной батареи, когда подлодка находилась в надводном положении, она была атакована вражескими самолётами. Вблизи от лодки разорвались бомбы. Погас свет, из строя вышли электроприводы рулей. Перешли на ручное управление, электрики вскоре устранили повреждения. Около полуночи «щука» всплыла, был обнаружен транспорт.

Сблизившись с ним до двадцати кабельтовых (кабельтов равен 185,2 м.), увидели, что судно водоизмещением около 7 тысяч тонн идет в охранении трех малых кораблей. Вот и настал момент, когда все, чему учились командир и личный состав, можно было вложить в точный залп. Дело упрощалось тем, что враг находился на выгодных для удара по нему пеленге и дистанции. Лодка легла на боевой курс. «Щука» оставалась незамеченной, только когда после залпа рядом с транспортом поднялся смерч огня и воды и он стал тонуть, катера охранения повернули в сторону лодки. По сигналу «срочное погружение» она исчезла под водой, оставив на поверхности моря лишь расходящиеся круги. Но сторожевики засекли место погружения «щуки». Ударила серия глубинных бомб. За ней - вторая, третья. Несколько раз лодку тряхнуло, кое-где полопались электрические лампочки.

Травкин положил корабль на дно, приказал выключить механизмы. Лодка замерла, прижавшись к мягкому песку. Корабли врага не уходили, гидроакустик слышал шум их винтов. Так продолжалось целые сутки. Чтобы найти нашу лодку, противник подвез электрический кабель и пустил его по дну. Приборы показали место, где находится корабль. Вновь посыпались глубинные бомбы. Травкин решил уходить. Начали маневрировать на малых ходах, в лодке соблюдали тишину. Командир приказал взять курс на минное поле. Корабли противника, убоявшись собственных мин, не пошли за «щукой», отстали.

После взрыва над лодкой антенной мины, нарушилась герметизация банок аккумуляторной батареи. Из них стал выделяться водород - возникла опасность взрыва. Кроме того, гидроакустик доложил, что за лодкой, очевидно, тащится сигнальная сеть. Минное поле кончилось. Наконец, наступила долгожданная ночь, когда можно всплыть, освободиться от сети, провентилировать лодку, зарядить аккумуляторы. Работа по освобождению от сети довольно опасна. И не только тем, что разгулявшиеся волны могли смыть моряка, работающего с сетью, за борт. Тогда его можно поднять. Опаснее другое. Если появится вражеский самолет, лодка должна немедленно погрузиться. От сетки освободились благополучно.

20 июля обнаружили два транспорта и шесть сторожевиков. Транспорты везли вооружение для войск. Травкин атаковал и потопил головной транспорт водоизмещением 8 тысяч тонн. Оторваться от преследования немецких сторожевиков командиру «ерша» помогло немедленное погружение. Однако прошло оно не совсем гладко - на 22-метровой отметке «Щ-303» ударилась носом о грунт. Останавливаться для ремонта не было времени, все повреждения экипажу пришлось устранять на ходу. Несмотря на многочисленные попытки маневрирования скоростью хода, глубиной и курсом, лодка долгое время не могла оторваться от преследования…

24 июля Травкин И.В. получил радио с приказом возвращаться в базу. Снова пришлось преодолевать гогландскую минно-сетевую позицию противника. 7 августа «Щ-303» вернулась в Кронштадт. Торжественная встреча с оркестром, два жареных поросенка (по числу потопленных судов), награждение орденами и медалями... Так закончился этот первый боевой поход, длившийся 33 суток.

После ремонта «Щ-303» в конце октября 1942 г. вышла в новый поход, в район острова Готска-Санде для ликвидации конвоев, доставлявших военные грузы финнам. Попав в шторм, лодка получила повреждения - сорвало съёмные листы лёгкого корпуса, ремонтные работы провели в надводном положении. В этом походе «щуке» Ивана Васильевича удалось потопить три транспорта и боевой корабль противника, общим водоизмещением около 50 тысяч тонн. В марте 1943 г. экипаж подводной лодки «Щ-303» стал гвардейским.

Весной 1943 в Финском заливе противник выставил сплошные минные поля (8500 мин). На занятых островах неприятель оборудовал шумопеленгаторные станции, на морс поставил дополнительные сетевые заграждения. Как отмечал в мемуарах «Война на море» немецкий адмирал Фридрих Руге: «...весной 1943 г. соединение сетевых заградителей перегородило Финский залив двойной противолодочной сетью, доходившей до дна». У заграждений противник держал значительные противолодочные силы - до 300 кораблей и судов, в воздухе почти круглосуточно висели его самолеты.

«Щ-303» было поручено найти рубежи противолодочных заграждений, отыскать, где можно пройти лодкам. Командование флота и бригады не скрывало, что задача эта чрезвычайно трудная, что вернуться с такого задания шансов немного. 11 мая «Щ-303» покинула о. Лавенсари и взяла курс на запад. Лодка Травкина продвигалась медленно, делала 2-2,5 узла (примерно 3,5 км/ч), но случилась беда – корабль потащил за собой мину, она стучала по корпусу, а при каждом следующем ударе мог грянуть взрыв. К счастью, через некоторое время она оторвалась…

Травкин выяснил, что по всей позиции от о. Найссар до маяка Поркканаа-Каллбода в 50-70 метрах друг от друга в два ряда тянулись сети. Перед заграждением и в самих сетях были установлены мины. «Щуке» оставалось одно - пройти под сетями в самом глубоком месте залива. При проходе лодка запуталась в сетях, в отсеках не хватало воздуха, разрядилась одна из батарей, гидроакустик доложил о приближении группы вражеских кораблей. В какой-то момент старшина Галкин закрыл двери из центрального отсека в носовую и кормовую части корабля, всплыл, чтобы сдаться врагу. Жерла пушек кораблей врага были направлены на «щуку», Иван Васильевич не спешил со срочным погружением, тянул время, чтобы люди отдышались, а лодка проветрилась. Из центрального отсека доложили о готовности к погружению. Травкин быстро вскочил в рубку и захлопнул за собой люк. «Ерш» стремительно ушёл под воду, лишь Галкин остался барахтаться на поверхности. Лодка легла на грунт.

Несколько дней немецкие корабли противолодочной обороны не давали лодке Травкина нормально зарядить батареи, каждый раз загоняя её под воду. Командир получил приказ возвращаться в Кронштадт, было решено вновь идти через минное поле. Десять суток провела «Щ-303» на минном поле, когда она всплывала для зарядки батарей, появлялись самолёты и открывали по ней огонь, однако всё же удалось значительно повысить плотность батареи. Теперь можно было возвращаться.

В докладе командованию о результатах разведки Травкин И.В. выразил мнение: подводным лодкам через заграждения не прорваться. К сожалению, с его выводами не сразу посчитались. Уже в августе для прорыва в открытое море были посланы «С-9» (командир капитан 3-го ранга Мыльников А.И.) и «С-12» (командир капитан 3-го ранга Бащенко А.А.). Обе лодки вместе с их экипажами погибли.

В 1944 г. Иван Васильевич был назначен командиром современной крейсерской подводной лодки «К-52», на вооружении которой было 10 торпедных аппаратов и четыре орудия. В ноябрьском походе 1944 г. «К-52» получила повреждения, после ремонта, в середине января 1945 г. она вновь вышла в море. В начале похода опять досадное повреждение - одна из межбортовых цистерн стала пропускать топливо. Ремонт выполнили своими силами.

23 февраля одним залпом удалось торпедировать два корабля: транспорт водоизмещением 8-9 тыс. тонн и сторожевик. Об этой атаке сам Травкин пишет так: «Через несколько минут последовал залп. Торпеды пошли к цели. Все наше внимание сосредоточилось на вражеских кораблях. Скоро ли последует взрыв? В такие минуты всегда кажется, что стрелка секундомера очень медленно совершает свой круг по светящемуся циферблату: тридцать секунд, сорок, пятьдесят, шестьдесят... Неужели промазали?
- Право на борт. Приготовить кормовые торпедные аппараты. Идем в повторную атаку. Но на семидесятой секунде раздался оглушительный взрыв - торпеда попала в транспорт. А через пять секунд еще один взрыв - со стороны сторожевого корабля. Два огненных языка, словно два гигантских факела, взметнулись к ночному небу, поднялись выше корабельных мачт, осветили большой участок моря. Повторная атака не потребовалась».

При продолжении патрулирования несколько раз «К-52» подвергалась преследованию подводных лодок противника. В начале марта был потоплен ещё один транспорт, а на следующий день - новый транспорт. В ночь на 7 марта были обнаружены 3 миноносца противника, следовавшие в кильватер подводной лодки на дистанции двух-трех кабельтов. Погружаться было поздно. Дав максимально возможный ход, начали отрыв от кораблей противника. Травкин сам так описал эту схватку: «Каждую секунду нас могли обнаружить, так как расстояние между лодкой и миноносцами увеличивалось очень медленно. Хотелось как можно быстрее оторваться от противника, занять выгодную позицию и атаковать его… Напряжение возрастало с каждой минутой. Казалось вот-вот на миноносцах заметят нас, увеличат скорость, откроют артиллерийский огонь, пойдут на таран. В какое-то мгновение я уже готов был пойти на срочное погружение, но сдержался. Наконец дистанция от противника увеличилась, появилась возможность самим атаковать врага. Мы развернулись на боевой курс...» Миноносец противника был подорван.

Перезарядив торпедные аппараты, лодка вернулась в отведённый ей для действий район. Моряки подготовились к празднику Восьмое марта - написали на торпедах - «За славных советских женщин». И вот, судно водоизмещением 4-5 тыс. тонн приблизилось к нити ночного прицела. Травкин скомандовал: «Носовые аппараты, пли!» Прогремел взрыв. Над транспортом поднялся столб огня и пара. Лодка быстро погрузилась и увеличила скорость. Итог похода: 4 транспорта и один боевой корабль противника.

В последнем военном походе, 21 апреля 1945 г., подлодка «К-52» уничтожила фашистский транспорт водоизмещением около 6 тыс. тонн, а через два дня был потоплен транспорт в 10 тыс. тонн, немцы лодку даже не преследовали, не решившись оставить без прикрытия два оставшихся транспорта. В походе моряки узнали, что их лодка стала краснознамённой, а командиру было присвоено звание Героя Советского Союза, несмотря на историю с предательством Галкина. К Первомаю экипаж «К-52» отправил на дно транспорт в 7 тыс. тонн. На лодку накинулась стая сторожевых кораблей и самолётов. Иван Васильевич умело и расчётливо уводил корабль из под ударов. Экипаж возвращался из похода - за март и апрель было потоплено 7 транспортов, сторожевой корабль и повреждён эскадренный миноносец противника.

После войны капитан 2-го ранга Иван Васильевич Травкин был назначен на должность начальника штаба дивизиона учебных кораблей. Командовал частью не менее известный подводник Николай Александрович Лунин , удостоенный звания Героя Советского Союза еще в апреле 1942 г. за атаку на лодке «К-21» немецкого линкора «Тирпиц».

Перелом руки и разрыв связок, полученные при падении на настил на «К-52», дали о себе знать. В 1957 г. сравнительно молодым капитан 1-го ранга Травкин И.В. ушел из Вооруженных Сил в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья. Иван Васильевич работал в редакции Морского атласа, а затем в Министерстве морского флота СССР. - автор популярных книг о подводниках: «В водах седой Балтики», М., 1959; «Всем смертям назло». 2-е изд. М., 1976. Скончался Травкин И.В. 14 июня 1985 г., похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.